4
Всю ночь и на следующий день в русском лагере царило ликование. По воспоминаниям очевидцев тех событий, солдаты выглядели «бодро и весело»… и интересовались только одним: «скоро ли их опять пошлют в дело». Людей можно понять: они выполнили сложнейшую боевую задачу и остались в живых. После такого испытания все кажется нипочем, а храбрецов, к которым относил себя почти каждый, еще ждали заслуженные награды. В такие минуты совсем не хочется думать о цене одержанной победы. Но начальству волей-неволей приходится подсчитывать количество потерь не только со стороны противника, но и своих. Получившиеся в итоге цифры ошеломляли.
 После атаки. Русский перевязочный пункт. С картины худ. В. Верещагина. Посмотреть.
Отряд Гурко потерял под Горным Дубняком до 3 600 чел. убитыми, ранеными, контуженными и пропавшими без вести21. Из них 870 чел. было убито22 и несколько десятков пропали без вести, т.е. тоже почти наверняка погибли. Наибольший урон понесли: лейб-гвардии Гренадерский (1017 чел.), лейб-гвардии Павловский (710 чел.) и лейб-гвардии Московский (632 чел.) полки. Если же прибавить сюда почти тысячу егерей, которые полегли под Телишем, то получится, что общий урон гвардейского корпуса 12 октября 1877 г. составил около 4 500 чел. Выходило, что полторы дивизии отборных войск были истрачены на то, чтобы овладеть одним-единственным турецким редутом. А сколько их было еще под Плевной, у Шейново и на всем длинном пути, который русской армии предстояло пройти от Балкан до Константинополя!
Пока же предстояло, как минимум, взять укрепления у Телиша. Говорят на совещании в Высочайшем присутствии Александр II, уже извещенный об исходе Дубнякского дела, изрек, как обычно, своим негромким глухим голосом: «Атака должна быть артиллерийская, отнюдь не допуская увлечений». Гурко и сам понимал, на вторую подобную бойню у него просто не хватит людей.
16 октября он развернул у Телиша шесть пеших и три конных батареи. В промежутках между их огневыми позициями встали в колоннах поредевшие, но, по-прежнему, рвущиеся в бой батальоны 1-й бригады 2-й гвардейской пехотной дивизии и свежая 1-я бригада 3-й гвардейской пехотной дивизии. Их поддерживали части 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. Солдаты и офицеры были готовы исполнить свой долг, но Иосиф Владимирович перед глазами которого все еще стояли поля смерти у Горного Дубняка, был настроен не доводить дело до новой гекатомбы.
В 11 часов утра 66 орудий открыли огонь по неприятельским укреплениям. Канонада не прекращалась в течение трех часов кряду. Затем Гурко направил ультиматум о капитуляции турецкому коменданту Измаилу Хакки-паше, дав ему полчаса на размышление. Времени на долгие раздумья действительно не было. Причем, прежде всего у русского командования. Дело в том, что, заслышав грохот артиллерии, Шефкет-паша двинул с юга на помощь гарнизону Телиша крупные силы пехоты. Какое-то время эти таборы могла сдерживать наша кавалерия. Но даже героическая атака лейб-гвардии Уланского Ея Величества полка, не смогла остановить продвижение противника. Лишь когда Шефкет узнал о сдаче Телиша, он велел отступить.
Тем временем Гурко принимал пленных. Их было около 3 000 чел. Урон русских за этот день составил 30 чел. Но радоваться почти бескровной победе мешали вновь открывшиеся обстоятельства боя четырехдневной давности. Когда 12 октября флигель-адъютант полковник Челищев был вынужден отвести истерзанный Егерский полк от телишских укреплений, турки вышли из-за брустверов и расправились с ранеными, надругавшись над ними. Людям рубили головы, разбивали лица прикладами, срезали полосы кожи и мяса, разводили костры на еще трепетавших телах. Всего не перечислишь. Даже сто тридцать лет спустя язык не поворачивается. Д.С. Нагловский предложил главнокомандующему возложить личную ответственность за допущенные зверства на телишского коменданта. Хакки-паша изрядно струхнул, но, как писал художник В.В. Верещагин, лично видевший все эти ужасы, «русское благодушие скоро помирилось со злом»23. Только талантливая кисть баталиста запечатлела мрачную равнину, до самого горизонта покрытую трупами погибших русских солдат.
 Панихида. С картины худ. В. Верещагина. Посмотреть.
Художник не погрешил против истины. Разве что, в соответствии с нормами этики, смягчил картину, которую видел на самом деле. Зато турки не только не открещивались от обвинений в зверствах, но даже не думали оправдываться. Один из попавших в плен под Телишем имамов говорил с сознанием своей абсолютной правоты: «Так велит Коран». А как же нормы международного права? «О них в Коране ничего не сказано». Но Высокая Порта присоединилась к Женевской конвенции! «В Коране об этом ничего не сказано». И все. Вопрос был закрыт. Никого из пашей не привлекли к ответственности и не признали военным преступником. Как вспоминал В.В. Верещагин: «турки продолжали везде, где могли, резать и отрезать…»24.
Впрочем, происходило это не только из ненависти османов к «неверным». Как и в любой восточной деспотии, султану было наплевать на судьбу своих генералов, а пашей, беев и эфенди разного уровня не волновала участь солдат-аскеров. Однако, в конце концов, что взять с людей, которые не ценили не только чужие жизни, но и свои собственные. Нелестные оценки в отношении «гамбита» на Софийском шоссе, когда отборные части гвардии русского царя были принесены в жертву ради «выигрыша качества», следует выставить и нашему высшему командованию. Так А.Ф. Редигер, будущий российский военный министр: (а в описываемый нами период молодой офицер лейб-гвардии Семеновского полка), вспоминал: «Горный Дубняк был взят, правда, с огромными жертвами, вызванными неумелыми распоряжениями нашего начальства».
Такого же мнения придерживался и В.В. Верещагин, посетивший поле боя при Горном Дубняке, что называется, по горячим следам (еще не были похоронены тела павших). Он не переставал удивляться: как «сравнительно небольшое число защитников небольшого редута уложило такое большое число атаковавших»? Среди причин случившегося Василий Васильевич отмечал «пыл гвардии» и «не вполне умелое распоряжение начальства ея».
Еще большее недоумение вызвали у художника слова генерала Гурко, который сказал ему: «Дело под Горным Дубняком будет с течением времени все более и более выигрывать в оценке людей, изучающих военное искусство».
Иосиф Владимирович исходил из того, что оценивать будут достигнутый результат, а не его цену. Действительно, после того, как русские взяли под контроль Софийское шоссе, падение Плевны стало лишь вопросом времени25.
На участников боев пролился сверкающий водопад наград. Полководцы удостоились высоких орденов и продвижения по службе. Были отмечены целые воинские части. Лейб-гвардии Измайловский, лейб-гвардии Гренадерский и лейб-гвардии Павловский полки получили знаки на шапки «За Горный Дубняк»;
лейб-гвардии Егерский полк — такие же знаки, но с надписью «За Телиш» (за бой 12 октября), За взятие Телиша 16 октября наградные знаки появились на шапках солдат лейб-гвардии Уланского Ея Величества полка, лейб-гвардии 2-й артиллерийской и лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригад, а также лейб-гвардии 5-й конной батареи.
С другой стороны, В. В. Верещагин имел все основания не разделять официальный оптимизм. Недаром он ответил Гурко, что «по этому делу будут учиться, как не должно поступать». Василий Васильевич имел военное образование, ранее на правах волонтера участвовал в боевых действиях в составе русской армии и был награжден орденом Святого Георгия. Что же касается оценки событий со стороны Гурко, то вполне вероятно, что военачальник высказал ее с учетом вскоре поднявшейся волны критики в различных кругах русского общества.
Всего через несколько лет начальник штаба войск, бравших Горный Дубняк, Д.С. Нагловский даже написал специальную брошюру, посвященную действиям гвардии на Софийском шоссе 12 октября 1877 г. Разъяснения генерала выглядят, как попытка оправдаться. Причем, не всегда убедительная.
Дмитрий Станиславович писал, что изначально предполагалось действовать против дубнякского редута исключительно артиллерийским обстрелом, и только неудача егерей под Телишем и возможность подхода оттуда турецких подкреплений вынудили русское командование предпринять общую атаку.
Данное утверждение противоречит другому замечанию того же Д.С. Нагловского, отметившего, что войска не получали указания не идти на штурм без общего распоряжения, поскольку действия каждой из колонн могли оказаться успешными на том или ином участке атаки, и тогда остальным нужно было поддержать ее немедленно. По той же причине, утверждал генерал, час штурма так и не был утвержден по диспозиции.
Не получилась и концентрическая атака, преимущества которой излагал штабной генерал в своей записке. Русские войска остались без резервов, а их приближение к редуту, привело не к взятию вражеского укрепления, а лишь к прекращению артиллерийской поддержки штурмовых колонн и к огромным потерям в их рядах. Эти невосполнимые жертвы стали прямым следствием того, что действия отдельных полков и батальонов не были должным образом подготовлены и скоординированы.
Урок Горного Дубняка был учтен при взятии Телиша26, но до конца он так и не был усвоен. Прошло четверть века, и русские солдаты почти в таких же плотных боевых порядках пытались атаковать японцев. Только наступать им приходилось уже на пулеметы, когда огневое превосходство противника сводило на нет любые отвагу и личное мужество. Подобным же образом пытались проводить свои операции генералы европейских армий в начальный период Первой мировой войны. И только когда счет жертв пошел на миллионы, военная наука озаботилась внесением изменений в тактические приемы, зародившиеся, но так и не учтенные до конца на полях Болгарии в 1877-1878 гг.
 Памятник русским гренадерам, погибшим в 1877 г. за освобождение Болгарии. Москва. Почтовая открытка конца ХIХ в. Посмотреть.
Использованная литература: Богданович М. И. Гвардия русского царя на Софийской дороге 12 октября 1877 года, СПБ, 1879.
Верещагин В.В. На войне 1877-1902 г. Воспоминания худ. В.В. Верещагина. М., 1902.
Грек Б. Н. 4-й батальон лейб-гвардии гренадерского, полка в бою под Горным Дубняком 12 октября 1877 г., «Вестник офицерской стрелковой школы», 1913, № 1—2.
Крестовский В.В. Двадцать месяцев в действующей армии в 1877-1878 гг.// Собрание сочинений, т.5. СПб. 1899.
Нагловский Д.С. Софийское шоссе 12 октября 1877 г. М., 1881.
Описание русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Балканском полуострове. т. VI, СПб. 1911.
Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877—1878 гг. на Балканском полуострове, вып. 58, СПб., 1906
Энциклопедия военных и морских наук// под ред. проф. А.Г. Леера// т. II, СПб. 1885.
__________ 21 Привести точные цифры не представляется возможным, т.к. сведения в различных источниках значительно отличаются друг от друга.
22 Ближайшей ночью умерли многие из раненых, которых просто не успели подобрать и вынести с поля боя.
23 Тем не менее, практически все свидетельства с русской стороны едины: насколько единодушным было уважение русских офицеров и генералов к Ахмету-Хивзи-паше, настолько же всеобщим было презрение к Измаилу-Хакки.
24 Английская газета “Daily News” писала в те дни: «Если бы во время франко-германской войны, французы убивали всех попавшихся в их руки раненых и не раненых немцев, то какая участь постигла бы французских офицеров и солдат, взятых в плен немцами? Все офицеры были бы преданы военному суду и расстреляны, или может быть повешены за убийства; та же участь постигла бы каждого десятого человека из солдат. Вся Европа, не исключая и туркофилов, рукоплескала бы подобному образу действий германских властей, а главное – французы перестали бы убивать раненых и пленных».
25 28 ноября Осман-паша предпринял попытку прорыва и после ее неудачи сдался в плен со всей армией.
26 К счастью, укрепления Дольного Дубняка штурмовать не пришлось. 20 октября Осман-паша отвел его гарнизон в Плевну.
| 
